) — о небольшом, незначительном добавлении, которое портит большое и хорошее (Большой словарь русских поговорок, В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина, 2007 г.)
Ложка дёгтю в бочке с мёдом — поговорка о чём-нибудь малом, способном отравить, испортить большое, хорошее. (Толковый словарь русского языка (1992 г.) , Н. Ю. Шведова, "Дёготь")
Дёготь — смолистая и пригорелая жидкость, выгоняемая из бересты огнем ( (1863-1866 гг.), к слову "Деготь").
Если в бочку с медом добавить всего ложку ложку дегтя, то можно испортить вкус всей бочки меда. Отсюда и пословица.
Эта русская пословица указана в книге " " (1853 г.) :
Бочка меду, ложка дегтю - все испортит (раздел - " ")
Ложка меду, бочка дегтю (т. е. перемежкой) (раздел - " ")
Следует отметить, что на Руси деготь был символом грязи, нечистоты. К примеру, в России, вплоть революции 1917 года, соседи мазали дегтем ворота (дверь, крыльцо) дома, где жила девушка, вступившая в половую связь до брака (см. )
Примеры
(1948 - 2017)
"Водка - нерусский продукт!" (2016 г.):
"Но вдруг в конце неожиданно, прежде всего, для меня, оказалось, авторы и редакторы передачи заготовили бочку дёгтя на ложку мёда . Постарались весьма убедительно доказать, что у славян, несмотря на их гораздо более глубокое прошлое, чем принято считать, всё равно нет ничего своего: Кремль построен итальянцами, водка завезена, матрёшки – от японцев, пельмени – от китайцев… и так далее и тому подобное…"
(1925 - 1991), (1933 - 2012)
"Жук в муравейнике" (1979 г.):
"Все вроде бы идет так, как должно идти, и в то же время какая-то мелочь, какой-то сущий пустяк портит всю картину. Какая-то капелька дегтя …"
(1860 - 1904)
" Рецензия превосходная, но г. Буренину не следовало бы в ложку меду лить бочку дегтю , т. е., хваля меня, смеяться над мертвым Надсоном."
Каратыгин П. П.
«Временщики и фаворитки 16, 17 и 18 столетий» , Книга первая, 1870 г.:
"Истины несомненные; но вознаграждать ли аромат розы за царапины, наносимые её шипами, а ложка дёгтя в бочке мёда не уничтожает ли всю его сладость?"
(1801 - 1872)
"Петербургский дворник" - про дворника Григория:
"... поставит бочку дегтя, другую меда – они по пословице вместе живут, десяток ременных кнутов, тесаных дуг, оглобель, лаптей, пряников, тесемок и несколько вязанок барашек. Вот и все припасы и вся торговля; "
Действия советской истребительной авиации 22 июня 1941 года нельзя назвать успешными. Скованные сначала запретами атаковать противника, а затем попавшие под удары на аэродромах, советские лётчики действовали малыми группами и зачастую гибли, не успев нанести врагу сколь-нибудь ощутимого урона. Но были среди «сталинских соколов» и те, кто смог отличиться даже в этих тяжёлых условиях. Особенно примечательно выглядит на фоне всех ВВС Красной армии история авиаполка, сумевшего проявить себя в первый день войны именно как подразделение - 67-го ИАП Одесского военного округа.
Предвоенные трудности
Командир полка майор Семён Григорьевич Ильин, проводивший формирование и сколачивание 67-го ИАП в 1939–1941 годах, был опытным лётчиком и командиром. В 1941 году ему было 35 лет, и он был уже возрастным для истребительной авиации человеком. Окончив лётную школу в 1933 году, он в 1937 году полгода воевал на И-15 в Испании. Итогом «правительственной командировки» были 96 боевых вылетов, ранение и два ордена Красного Знамени. В сентябре 1939 года, после окончания Липецких курсов усовершенствования начсостава, майор Ильин был назначен командиром формирующегося 67-го ИАП.
Надо отдать Ильину должное – человек он был целеустремлённый. Несмотря на серьёзные трудности, связанные с поздним перевооружением на И-16 (до мая 1940 года полк эксплуатировал И-15бис) и перебазированием из Ржева в Молдавию на необорудованный аэроузел, он сумел сколотить часть. Совместно с опытными комэсками и их заместителями Ильин привил большинству лётчиков навыки, необходимые в боевых условиях.
Командир полка майор В. А. Рудаков среди пилотов 4-й эскадрильи 67-го ИАП
К сожалению, интенсивная подготовка имела обратную сторону: из-за активизации полётов на самолетах с недоведёнными моторами М-63 в полку в марте 1941 года произошёл всплеск лётных происшествий. По ходатайству командира дивизии 5 апреля майора Ильина отстранили от командования, и временно исполняющим обязанности командира полка стал его заместитель майор Владимир Афанасьевич Рудаков.
16 апреля 1941 года произошёл вообще из ряда вон выходящий для ВВС КА случай. Около 23:30 при перелёте на самолёте У-2 с площадки Бриены на аэродром Болгарийка потерял ориентировку старший лейтенант А. И. Мокляк, пассажиром у которого летел механик самолёта старшина П. Д. Плисюгин. «Путешественники», проскочив в темноте Болгарийку, перелетели на румынскую территорию, после чего заблудились. При посадке самолёт был разбит, но экипаж остался невредим. Через двое суток, 19 апреля, Мокляк и Плисюгин благополучно перешли через границу на территорию СССР, естественно, бросив в Румынии разбитый У-2.
Авария И-16 тип 28 младшего лейтенанта Н. Ф. Мурашева из 1-й эскадрильи, 12 апреля 1941 года. Реконструкция внешнего вида художника Александра Казакова
В итоге «крайним» сделали майора Ильина, хотя он уже был назначен инспектором по технике пилотирования отдела ВВС 5-й Армии, а также командира 4-й эскадрильи майора И. М. Артамонова (ветеран войны в Испании, 95 боевых вылетов, два сбитых самолёта). Старший лейтенант Мокляк с врио помощника командира 4-й эскадрильи был понижен до командира звена и попал под следствие, которое вела военная прокуратура.
К 22 июня 1941 года 67-й ИАП подошёл, мягко говоря, не в лучшем состоянии. Для обеспечения предпринятого в начале года очередного развёртывания ВВС КА из него, как и из всех остальных полков округа, изъяли полтора десятка лётчиков, в том числе командира 2-й эскадрильи майора П. П. Тихонова, инспектора по технике пилотирования Героя Советского союза майора А. Д. Якименко, штурмана полка капитана Н. Л. Драника и других. Тем не менее, фундамент, заложенный прежним руководством полка, позволил лётному и техническому составу 67-го ИАП проявить свои лучшие качества в первый день войны.
Утро 22 июня, первые столкновения
Как и во всех частях ВВС Красной армии, ранним утром 22 июня 1941 года в 67-м ИАП была объявлена боевая тревога, личный состав подготовил самолёты к боевым вылетам и рассредоточил их по аэродрому.
Слева направо: первый командир 67-го ИАП Семен Григорьевич Ильин, командир полка на 22 июня 1941 года Владимир Афанасьевич Рудаков (фото сделано позднее), начальник штаба полка Николай Константинович Борисов, Николай Моисеевич Ермак
Около 04:00 (здесь и далее время московское) с востока показался двухмоторный самолёт. Сначала предположили, что это учебная тревога, и прилетел проверяющий из штаба дивизии или ВВС округа. Однако самолёт оказался румынским разведчиком. «Бленхейм» Мк.I (хвостовой №36) из 1-й разведывательно-бомбардировочной эскадрильи стартовал в 03:30 с аэродрома Фокшаны-Северный и должен был выполнить разведку советских аэродромов в районах Кишинёв, Бендеры, Аккерман, Болград. Однако экипажу «Бленхейма» командира эскадрильи локотенент-командора Корнелиу Бэтэкуи (Lt.Cdor.av. Corneliu Bătăcui) выполнить задачу было не суждено.
Быстрее всех среагировал на появление румынского самолёта начальник штаба полка майор Н. К. Борисов - опытный лётчик, воевавший на Халхин-Голе. Увидев жёлтые кресты, он приказал лейтенанту Н. М. Ермаку уничтожить разведчика. Николай Ермак не подкачал и одержал первую воздушную победу не только своего полка и ВВС Одесского военного округа, но и, видимо, вообще всех ВВС КА в начавшейся войне.
Единственный уцелевший в боевом вылете 22 июня самолёт 71-й эскадрильи, флагманский «Савойя-Маркетти» S.79B (хвостовой №5)
Однако разведывательный «Бленхейм» был только «первой ласточкой». Непосредственно удары по аэродромам Болград и Болгарийка должны были осуществить румынские авиачасти, входящие в так называемое «Боевое авиационное соединение» (Gruparea Aeriană de Luptă – GAL), которое объединяло наиболее боеспособные подразделения.
Первыми были 12 бомбардировщиков «Савойя-Маркетти» S.79В из 71-й и 72-й бомбардировочных эскадрилий, вылетевшие буквально через 15 минут после погибшего «Бленхейма» с аэродрома Поганеле (южнее Бузэу). Для их сопровождения было выделено 18 истребителей IАR 80 из 8-й истребительной авиагруппы. Из-за различных причин румынские самолёты заходили на цели не компактной группой, а звеньями и даже отдельными самолётами.
Герои утреннего боя командир звена 4-й эскадрильи старший лейтенант Александр Игнатьевич Мокляк, лейтенант Александр Алексеевич Мелентьев, младший лейтенант Яков Григорьевич Курочка
Первое звено 71-й эскадрильи вёл командир 1-й бомбардировочной авиагруппы локотенент-командор Л. Комса, пошедший на задание на «Савойе» с хвостовым №5 командира эскадрильи капитана К. Стоенеску. Ещё на подходе к Болгарийке в 05:10–05:15 румын атаковала тройка И-16 4-й эскадрильи (А. И. Мокляк – А. А. Мелентьев – Я. Г. Курочка). В результате настойчивых атак с задней и передней полусфер оба ведомых румынских самолёта были сбиты. При этом экипаж «Савойи» №17 погиб в полном составе, а из экипажа «Савойи» №1 спаслись пилот Константин Букури и радист Иоан Валку, которые стали первыми пленными румынскими авиаторами в Великой Отечественной войне.
Экипаж ведущего румынского самолёта не стал искушать судьбу и сразу развернулся в сторону Прута. Тем не менее, его продолжали преследовать ещё 35 км, пока он не пересёк границу. Её советским пилотам было категорически запрещено перелетать, что и спасло румынский флагман с пробитыми баками, его экипаж и командира 1-й бомбардировочной группы. По итогам боя старшему лейтенанту Мокляку и лейтенанту Мелентьеву совершенно справедливо засчитали по одному сбитому бомбардировщику.
Победы Мокляка и Мелентьева были не случайными: оба были отлично подготовленными лётчиками не робкого десятка. Кроме того, Мокляку просто необходимо было отличиться, чтобы загладить свой проступок с разбитым У-2. Ему это удалось – действия звена во многом предопределили успех всего начавшегося сражения. К сожалению, жить старшему лейтенанту оставалось буквально несколько минут.
Сразу после начала боя звена Мокляка с аэродрома начали взлетать и сразу же вступать в бой звенья И-16. Из-за того что румынские самолёты выходили на аэродром Болгарийка с разных направлений, у лётчиков 67-го ИАП создалось впечатление продуманного скоординированного удара нескольких крупных групп бомбардировщиков под прикрытием десятков истребителей. Это впечатление, вероятно, было усилено пролётами в районе аэродрома и нескольких разведчиков – трёх «Бленхеймов» и двух IАR 39.
Лётчик 59-й истребительной эскадрильи Георгий Постеука в кабине IАR 80
Румынские истребители из 59-й и 60-й истребительных эскадрилий, попытавшиеся защитить «Савойи», сами немедленно подверглись атаке советских истребителей и понесли потери. Первая четвёрка IAR 80, которую лидировали командир 8-й группы Г. Бордеани и командир 59-й истребительной эскадрильи капитан В. Мазаран, была атакована звеном И-16 командира 1-й эскадрильи капитана П. Ф. Головнёва. В результате боя румынским лётчикам с трудом удалось отбиться от атак, но один из ведомых IАR 80 был подбит, а его лётчик Г. Постеука ранен в голову. Он с трудом довёл истребитель до аэродрома, где смог произвести посадку в штатном режиме и был отправлен в госпиталь. Капитану Головнёву и одному из его ведомых лейтенанту Д. А. Чватову засчитали один сбитый истребитель, заявленный как «Мессершмитт» Ме-109.
Участвовавшие в бою три десятка И-16 буквально растерзали подходившие мелкие группы и одиночные самолёты румын. Были повреждены ещё две «Савойи» (№11 и №18) из 72-й бомбардировочной эскадрильи, причём пилот первой из них получил ранение.
«Савойя» S.79B (хвостовой №11) из 72-й эскадрильи, получившая повреждения от огня истребителей 67-го ИАП в налете 22 июня
Ещё больше пострадали румынские разведчики. Были сбиты два «Бленхейма». Первый из них, засчитанный старшему лейтенанту А. И. Новицкому, упал в 8 километрах южнее Болграда. Это был самолёт с хвостовым №38 под управлением капитана И. Попеску. Авторство победы над вторым (хвостовой №24, пилот адьютант Я. Боран) не установлено. Оба экипажа погибли. Третий «Бленхейм» (хвостовой №3, пилот адъютант-шеф Ф. Паслари) вернулся на свой аэродром со значительными повреждениями фюзеляжа и на одном моторе.
Была атакована и вылетевшая в 04:00 на разведку по маршруту Матка – Оанча – Кагул – Болград пара лёгких разведчиков-бомбардировщиков IАR 39 из 22-й эскадрильи. В результате один из них (пилот адъютант-майор Никулеску) был сбит «ишаками», из трёх членов экипажа уцелел лишь раненый стрелок. Второй (пилот адъютант-шеф Д. Ангелутэ) после нападения пары И-16 произвел вынужденную посадку на румынской территории. В этом экипаже, наоборот, был убит стрелок, а лётчик и штурман получили ранения.
Не ушли без потерь и румынские истребители из 60-й эскадрильи – два IАR 80 получили повреждения. Пилот одного из них (хвостовой №56), адъютант Г. Софариу, едва перемахнув через границу, совершил вынужденную посадку на фюзеляж в районе Бриэла. Второму (хвостовой №52) адъютанту Е. Юпеску удалось дотянуть до аэродрома в Фокшанах. Один из этих двух самолётов зачли в качестве воздушной победы старшему лейтенанту Я. И. Рогозину.
IАR-80 (хвостовой № 56) адъютанта Г. Софариу из 60-й эскадрильи, совершивший вынужденную посадку после боя с И-16 67-го ИАП. Реконструкция художника Алексея Валяева-Зайцева
Несмотря на потери и полное отсутствие побед, румынские истребители составили крайне оптимистический отчёт, как и командир 1-й бомбардировочной группы, который по результатам вылета заявил о четырёх победах над советскими истребителями в воздухе и 33 уничтоженных И-16 на земле! Реальные потери 67-го ИАП составили один И-16, в кабине которого погиб старший лейтенант А. И. Мокляк – он был сбит стрелком атакованной им «Савойи» S.79В с хвостовым №18.
В отличие от румын, отчёты о победах 67-го ИАП выглядят гораздо умереннее: в боевом донесении штаба 21-й смешанной авиадивизии отмечены победы над семью бомбардировщиками противника, из которых четыре упали в районе Болгарийка – Болград. К сожалению, детально определить, кто из пилотов полка подбил или сбил другие румынские самолёты, не представляется возможным. Можно лишь отметить, что по одному бомбардировщику, идентифицированному как Хе-111, записали лично старшим лейтенантам И. М. Ананьеву и Я. И. Рогозину, а третий – младшим лейтенантам Н. И. Кацапову и Г. И. Прохорову в паре. Видимо, эти лётчики атаковали одиночные «Савойи», «Бленхеймы» и IАR 39. Кроме того, командир звена младший лейтенант М. В. Бобко заявил победу над «Мессершмиттом» Ме-109.
Подводя итоги отражения первого налёта, командование 67-го ИАП могло поставить себе отличную оценку. Ценой потери одного И-16 и одного лётчика удалось сорвать все атаки своего аэродрома, не потеряв на земле ни одной машины. Лётчики полка сбили шесть самолётов (две «Савойи», три «Бленхейма» и один IAR 39) и повредили ещё восемь (три «Савойи», три IАR 80, по одному «Бленхейму» и IAR 39). При этом погибло около 10 румынских авиаторов, а ещё несколько было ранено. Это был самый лучший результат на всём протяжении советско-германского фронта. Тем не менее, война только началась, и противник собирал силы для реванша.
Полдень. Продолжение
Штаб 21-й смешанной авиадивизии, учитывая передовое расположение 67-го ИАП, поручил командованию полка «стать щитом» для всей группировки 9-й Армии на Одесском направлении. Сделано это было не зря, так как румыны продолжали попытки осуществить свой план.
Самолёты «Потез» P.633 из 74-й эскадрильи в сопровождении истребителей He 112 из 5-й истребительной авиагруппы около полудня 22 июня 1941 года направляются в сторону аэродромов Болград и Болгарийка
Тем не менее, экипажи румынских разведчиков, выполнившие дополнительно несколько вылетов, окончательно убедили командование в серьёзности намерений защитников аэродрома Болгарийка. Около 09:00 они вновь едва не отправили на землю IАR-39 (хвостовой №84) из 22-й эскадрильи, экипажу которого с простреленными плоскостями с большим трудом удалось ускользнуть. Поэтому для очередной атаки были подготовлен усиленный наряд, в состав которого вошли бомбардировщики «Потез» P.633 из 2-й авиагруппы и PZL P.37 «Лось» из 4-й авиагруппы.
Первыми около 12:25 на цели зашли семь «Потезов» P.633 из 74-й бомбардировочной эскадрильи во главе с командиром 2-й группы капитаном И. Кристеску и командиром эскадрильи капитаном Г. Попеску. Однако их уже поджидали две девятки И-16 из 2-й и 3-й эскадрилий 67-го ИАП, ведомые капитанами И. М. Артамоновым и Ф. Ф. Чечулиным.
Румынские самолёты сбросили бомбы на строящийся аэродром Болград, после чего немедленно ретировались вместе с 12 «Хейнкелями» He 112 эскорта. «Под раздачу» попали лишь два самолёта, которые отбомбились по железнодорожной станции – советским истребителям удалось перехватить и подбить один «Потез» (хвостовой №1), экипаж которого произвёл вынужденную посадку в плавнях. Победу, скорее всего, одержали в паре младшие лейтенанты М. Г. Буженков и А. Е. Ширманов.
«Потез» P.633 (хвостовой №1) из 74-й эскадрильи (пилот адъютант М. Тимотин) на вынужденной посадке среди камышей и ряски
Самый интересный момент касается исчезновения румынских истребителей, благодаря чему через несколько минут была разгромлена 75-я бомбардировочная эскадрилья. Впоследствии замполит полка старший политрук К. Н. Мягков вспоминал: «При разборе боя мы были озадачены поведением вражеских истребителей, прикрывавших бомбардировщики. Заметив девятку Артамонова, они сразу же скрылись и больше не появлялись…».
Отдельно стоит упомянуть «героя сражения над Болгарийкой» лейтенанта Теодора Моску из 51-й истребительной эскадрильи. По сей день только ленивый не описал его «подвиги», воплотившиеся в двух сбитых И-16. Само собой разумеется, никакого боя пилоты He 112 над Болгарийкой не вели, ни потерь, ни побед не имели, а Моску даже не был в составе этой группы. Он вылетел через час в составе восьмёрки на сопровождение самолётов IAR 37 из 18-й эскадрильи и участвовал в бою над Измаилом против И-153 и И-15бис из 96-й ОИАЭ ВВС Дунайской флотилии .
Пока советские пилоты пытались атаковать семёрку 74-й эскадрильи, двум звеньям 75-й эскадрильи удалось выйти на аэродром Болгарийка и отбомбиться, причём первое звено, ведомое комэском капитаном Н. Балша, сначала проскочило аэродром, и всем трём экипажам пришлось выполнить второй заход. Собственно, это предопределило разгром всей группы. Практически сразу самолёты эскадрильи были атакованы девяткой капитана Чечулина.
Командир 2-й группы И. Кристеску у своего самолёта
Больше всего пострадало первое звено, которое отходило от аэродрома последним. Самолёт ведущего был сбит, оба ведомых (самолёты с хвостовыми №4 и №13) были серьёзно повреждены, причем первый из них был полностью разбит на посадке. Во втором звене был сбит правый ведомый «Потез» (хвостовой №20, пилот С. Кракун), экипаж которого погиб. Левый ведомый (самолёт №17) был повреждён, и невредимым на базу вернулся лишь ведущий самолёт звена – очевидно потому, что уходил от Болгарийки самым первым.
Итог боя в советских источниках точно соответствует румынским данным: «По докладу Артамонова и Чечулина, четыре «юнкерса», загоревшись, с трудом пересекли линию фронта. Это были подранки – результат ведения огня с дальних дистанций…». В этом бою отличился заместитель командира 3-й эскадрильи капитан С. И. Андреев, которому засчитали два лично сбитых самолёта и ещё один в паре с младшим лейтенантом Ф. И. Лисицыным.
«Довершить разгром» аэродромов в районе Болград – Болгарийка, по планам румынского командования, было поручено экипажам 4-й бомбардировочной авиагруппы под прикрытием «Харрикейнов» из 53-й истребительной эскадрильи. Эта группа появилась над Болгарийкой в 13:30.
Эти лётчики действовали наиболее профессионально. Командиру 76-й эскадрильи капитану А. Штефэнеску и его ведомым удалось удержать строй и сбросить бомбы на аэродром. Согласно их отчёту, советские истребители якобы начали атаковать ещё за 5 минут до цели, после пересечения границы в районе городка Мэчин (Măcin). Взаимодействие румынских бомбардировщиков и истребителей сопровождения было организовано на должном уровне, и в результате шестёрке «Харрикейнов» удалось связать боем большую часть И-16. Тем не менее, из замыкающего звена 77-й эскадрильи из этого полёта вернулся лишь один «Лось» (хвостовой № 210, пилот И. Кулури), экипажу которого в утешение засчитали сбитый И-16.
Взлетает PZL P.37 «Лось» с хвостовым №210
Несомненно, героями этого вылета стали экипажи шестёрки «Харрикейнов» (ведущий локотенент Л. Тома, ведомые адъютанты П. Кордеску, Е. Каменцеани, К. Попеску, К. Помут, Н. Кульцер). Им не удалось защитить все самолёты ударной группы, но дрались они отчаянно и смогли нанести потери советским «коллегам» – по две победы заявили адъютанты Кордеску и Помут. Советская сторона признаёт потери в этом бою – было подбито два И-16. Их лётчики, врио заместителя командира полка капитан В. С. Никифоров и лейтенант И. Ф. Солганов, были ранены. Через два дня, 24 июня, лейтенант Солганов умер в госпитале.
Однако собственно результаты бомбового удара совершенно не впечатляют. Даже сами румынские экипажи заявили всего шесть уничтоженных на земле самолётов, а в реальности потери 67-го ИАП были ещё меньше. Согласно документам полка, всего за два налёта потери на земле составили два И-16, получивших осколочные и пулевые пробоины. Ещё один самолёт при взлёте скапотировал вследствие попадания в плохо укатанную воронку от бомбы. Лётчик лейтенант Леонтьев остался невредим, самолёт был поломан. При всём уважении к экипажам «Лосей», с большей долей вероятности самолёты на земле были повреждены в результате удара группы «Потезов» 75-й эскадрильи.
PZL P.37 «Лось», тактический № 206, из 77-й бомбардировочной эскадрильи, сбитый в воздушном бою 22 июня 1941 года над аэродромом Болгарийка (художник Алексей Валяев-Зайцев)
Заявки на победы пилотов 1-й и 4-й эскадрилий 67-го ИАП и реальное количество сбитых бомбардировщиков в этом эпизоде совпадают практически на 100%. Победы заявили лейтенант Н. М. Ермак (лично), а также младшие лейтенанты Я. Г. Курочка и В. П. Худолеев (в паре).
При этом вторая победа за день лейтенанта Ермака не менее примечательна, чем первая. Вот что следует из отчёта старшего инженера 21-й смешанной авиадивизии: «22.06.41 лейтенант Ермак, набрав высоту над пятёркой бомбардировщиков, стал поражать их РС, в результате чего самолёты нарушили свой строй…». Это первый задокументированный случай применения реактивных снарядов в Великой Отечественной войне. Видимо, из-за взрывов реактивных снарядов румыны посчитали, что их «Лоси» №206 (адъютант К. Вырлан) и №214 (адъютант В. Нэнеску) были сбиты огнём зенитной артиллерии.
«Харрикейн» Mk.I из 53-й истребительной эскадрильи, пилот - адъютант Константин Помут (художник Игорь Злобин)
Дальнейшая судьба лейтенанта Ермака была тернистой, как и история всего 67-го ИАП. Утром второго дня войны он был сбит в воздушном бою, ранен, но сумел покинуть неуправляемый И-16 с парашютом. После ранения в 67-й ИАП Ермак не вернулся, а был переведён в 149-й ИАП. 1 июля 1942 года был сбит над территорией противника и 16 июля попал в плен, из которого бежал 27 июля, после чего находился на оккупированной территории до января 1943 года. С февраля 1943 года, после прохождения проверки, служил адъютантом эскадрильи в 239-м ИАП. Тем не менее, повоевать Николай Моисеевич всё же смог, и в январе 1945 года вновь поднялся в небо. В составе 181-го Гв.ИАП, будучи рядовым лётчиком, он лично сбил 4 самолёта противника, став, таким образом, асом. За это лётчик, в дополнение к ордену Ленина за первые бои, был награждён двумя орденами Красного Знамени, и уже к маю 1945 года дослужился до командира эскадрильи, получив звание капитана. Был уволен в запас осенью 1948 года, умер 13 ноября 1967 года.
Итоги и выводы
Ударом бомбардировщиков 4-й бомбардировочной группы и закончились налёты румынской авиации на аэродромы 67-го ИАП. После 14:00 никаких действий, кроме разведывательных полетов, румынская авиация не предпринимала. В ходе одного из таких вылетов был подбит «Бленхейм» (хвостовой №22) из 1-й эскадрильи, но его экипажу удалось дотянуть до своего аэродрома.
Румынам мало того что не удалось уничтожить советские ВВС в их зоне ответственности или вынудить отступить с передовых аэродромов, но даже нанести сколь-нибудь серьёзный урон. Собственно, румыны выполнили к 14:00 всего 56 боевых вылетов бомбардировщиками, из которых 18 пришлись по аэродромам в районе Кишинёва и Тирасполя, 30 по Болграду и Болгарийке и 8 по Измаилу.
Война войной, но на аэродром Болгарийка привезли обед
При таком раскладе надеяться завоевать господство в воздухе было, по меньшей мере, наивно. Большинство советских авиационных частей на Одесском направлении вообще не участвовало в боевых действиях 22 июня, а личный состав не видел в небе ни одного румынского самолёта. Фактически весь наступательный порыв румын был погашен единственным истребительным полком, а таких частей в ВВС ОдВО было ещё шесть, причём все они, включая 55-й ИАП, попавший под немецкий «пресс», остались в боеспособном состоянии. Задачи по уничтожению советских ВВС на аэродромах и завоеванию господства в воздухе были перенесены румынским командованием на последующие дни.
Блестящие действия 67-го ИАП выбиваются из всего ряда частей ВВС КА по всему фронту. В чём секрет успеха полка, фактически разгромившего румынское «Боевое авиационное соединение» в первый день войны? Этому есть много причин.
Во-первых, успех во многом был обеспечен благодаря решительности и здравомыслию командования полка. Пока большинство советских истребительных полков, выполняя установку директивы №1, «покачивали немецким самолётам крыльями», начальник штаба 67-го ИАП майор Борисов, не раздумывая, отдал приказ сбить самолёт противника, который показался в районе аэродрома. Сразу после этого, ещё не имея никаких указаний сверху, командование полка организовало патрулирование над аэродромом, причём личный состав был готов именно уничтожать противника, а не «принуждать к посадке» или «вытеснять за границу». А ведь директива №2, разрешающая вести активные боевые действия, была получена в штабе ОдВО только в 09:15!!!
Группа лётчиков 67-го ИАП у самолёта командира 4-й эскадрильи капитана Савенко
Во-вторых, главным залогом успеха стал план начальника оперативного отдела полка майора Костикова, который предполагал в случае нападения противника на аэродром противодействовать крупными группами истребителей, которые сменяли друг друга по мере расходования топлива. Казалось бы, ничего выдающегося, но даже в случае, когда самолётам румынской 4-й группы удалось сохранить строй и прорваться к аэродрому, именно за счёт численного превосходства советским пилотам удалось сорвать прицельное бомбометание и сбить два бомбардировщика.
В-третьих, в критический момент блестяще проявили свои лидерские качества опытные командиры и лётчики полка, которые вынесли на себе основную тяжесть боёв и смогли увлечь остальной личный состав. Это произошло как в случае с решительностью лейтенанта Ермака, так и во время атак старшего лейтенанта Мокляка и лейтенанта Мелентьева на звено «Савой», и в последующем эпизоде, когда звено капитана Головнёва буквально разорвало патруль командира 8-й истребительной авиагруппы румын. В боях в 12:30 и 13:30 прекрасно проявили себя ведущие капитаны Артамонов, Чечулин, Андреев.
Всего за день лётчики полка сбили не менее 11 румынских самолётов: три «Потеза», два «Лося», две «Савойи», три «Бленхейма» и один IAR 39. Кроме того, ещё не менее 12 самолётов получили повреждения различной степени тяжести: две «Савойи», два «Бленхейма», три IAR 80, три «Потеза» и два IAR 39. Из них один «Потез» и один IAR 39 были разбиты на вынужденных посадках.
И-16 67-го ИАП летом 1941 года имели числовую систему обозначений - тактические номера большого размера наносились белой краской на хвостовое оперение самолётов:
1-я эскадрилья: номера самолётов с 10 по 29;
2-я эскадрилья: номера самолётов с 30 по 49;
3-я эскадрилья: номера самолётов с 50 по 69;
4-я эскадрилья: номера самолётов с 70 по 89.
По номерам звена управления полка точной информации нет - видимо, это номера от 1 до 9 или от 90 до 100.
Представленный профиль И-16 тип 24 - реконструкция по снимку выше, художник Александр Казаков
В итоговой оперативной сводке 67-го ИАП вполне достоверно отмечалось, что за день лётчиками полка выполнено 177 боевых вылетов и сбито 18 самолётов противника, из них 16 бомбардировщиков и два истребителя. За это полк получил абсолютно заслуженную поздравительную телеграмму от командующего ВВС 9-й Армии генерала Мичугина.
Необходимо отметить, что и в дальнейшем командование полка продолжало чётко, грамотно и без лишней суеты вести боевые действия, и, несмотря на практически ежедневные попытки румынской авиации уничтожить самолёты полка, 67-й ИАП вплоть до 19 июля продолжал базирование на Болградском аэроузле. Рассредоточив эскадрильи по полевым площадкам, полк понёс минимальные потери: на 19 июля в его составе числилось 40 исправных и 10 неисправных И-16.
Летчики 67-го ИАП, отличившиеся 22 июня 1941 года. Слева направо, сверху вниз: Головнев Павел Федорович, Рогозин Яков Иванович, Новицкий Алексей Павлович, Ананьев Иван Матвеевич, Артамонов Иван Михайлович, Чечулин Федор Федорович, Андреев Самсон Иванович, Лисицын Федор Иванович
Всего с 22 июня по 20 сентября 1941 года личный состав 67-го ИАП выполнил 3360 боевых вылетов, сбив 79 самолётов противника. За выдающиеся заслуги полк был представлен к ордену Ленина, а командир и комиссар полка – к орденам Красного Знамени и повышению в воинских званиях. Но, видимо, вспомнились старые грехи, награды полк не дождался. Правда, свою небольшую долю славы 67-й ИАП всё же получил: в середине июля 1941 года для сборника «Союзкиножурнал» был снят эпизод о жизни полка на аэродроме Болгарийка. Из-за того что к этому моменту там базировалась только 4-я эскадрилья, в хронике этот ролик был назван «Эскадрилья тов. Савенко»…
Фотографии и воспоминания личного состава 67-го ИАП предоставлены внучкой А.А. Мелентьева Инной Кравченко и внуком Н.Д. Солохина Михаилом Солохиным. Румынские данные приводятся по книге румынских историков Дана Антониу и Джеордже Чикоша «Авиация Румынии в агрессии 22 июня 1941».
Странную закономерность подметила как-то скудоумная Варвара: «Хочу как лучше, стараюсь изо всех сил сделать хорошее, а выходит не пойми что и сверху бантик».
Засиделась однажды Варвара вечерком у своей соседки Нино за чаем. Распивали её любимый – из сушеного инжира.
Нино, княжна-крестьянка по совместительству, возьми и поделись своей головной болью.
– Так хочется помочь Гии Илуридзе! Он золотой человек. Всегда мне помогает: и за пчелами моими присматривает, когда я в городе, и виноградник опрыскивает за компанию. Пропала б я без него! Не знаю, как отблагодарить. Бедняга в этом году не знает, куда свой мёд продать. Наши деревенские не возьмут, а в Тбилиси везти – времени нет. Работы в непроворот.
Варвара тут же включила свои мозги на максимальную мыслительную мощность и предложила блистательную комбинацию.
– Я Семёну предложу оптом 500 килограмм. Он всегда при деньгах. У него они напрасно лежат. Семьи нет. Капитал не должен простаивать. А он потом весь год потихоньку будет мёд реализовывать среди своих сотрудников. За двойную цену. В итоге все в выигрыше.
Нино возликовала и бросилась душить в объятиях тщедушного генератора идей.
На другой же день Варвара выловила в церкви Семёна, мойщика офисных стекол, и в красках разрисовала ему план сказочного обогащения:
– Сперва возьмешь первые полтонны. За три месяца продашь с наценкой. Потом вторые полтонны. Деньги некуда будет складывать. Божье дело! Это скольким бабкам можно будет помочь! Аж дух захватывает!
Осмотрительный Семён сперва запросил баночку на пробу. Потом, еще раз все взвесив, заказал начальные две бочки сладкого золота.
На автовокзал встречать маршрутку и Нино с драгоценным грузом Семён с Варварой пришли за полчаса. Непризнанная миром финансистка, чтоб не терять времени даром, стала изливать на молчуна-заказчика дальнейшие радужные перспективы:
– А потом ты еще прополис закажи. Этак килограмм 10. Нет, лучше сразу 20. Тоже выгодное дело. С руками оторвут. Нино еще из прополиса мази умеет делать – эффект потрясающий!
Тут подъехала маршрутка, и Нино с трудом выгрузила неподъемные бочки на изломанный асфальт. И тут Семён разлепил наконец-то уста, впервые за всё утро:
– Нино, я… это самое… ну …короче… Возьму только одну бочку… Пока.
Нино хлопнула себя по бокам:
– Как одну?! Мы же договорились! А вторую куда я дену?
Обвиняемая сторона после непродолжительного мычания с трудом сформулировала причину:
– Я не уверен, что смогу продать. Вот чувствую так… Меня Ангел предупреждает.
Нино широко перекрестилась и призвала Варвару в свидетели нарушения договора:
– Видишь, что делается!
Семён стоял перед ней как провинившийся школьник, не отрывая глаз от собственных туфлей.
– Это нечестно! – Нино дала волю справедливому гневу, – Это не по-христиански!
У Семёна уши стали цвета знамени победившего пролетариата. Он позорно молчал. Варвара чувствовала себя очень неловко. Именно она на днях пела хвалебные оды Семёновой пунктуальности.
Через неделю новый владелец бочки отозвал Варвару после службы в уголок и сказал убитым голосом:
– Что мне делать? Я предлагал и на работе, и здесь, нашим. Никто не берет. Кто-то сказал, что там сахар. Фальшивка.
Было от чего схватиться за голову. Причем не ясно было, как это так на глаз определили. Но черный пиар – страшная штука. По церкви тем временем пополз слух. Семёна, честнейшего трудолюбивого человека, аферистка Варвара кинула на деньги – всучила негодный мёд. Причем интерпретации множились и обрастали новыми подробностями. Про Нино и производителя Гию никто ничего не говорил, т.к. их в церкви никто не знал, а балаболка Варвара была тут, у всех на виду. Нино со своей стороны по вечерам клялась и божилась, по сотому разу осеняя себя крестным знамением на своей территории, что ее сосед в деревне Гия – олицетворение порядочности и мёд продал «чистый, как слезу ребенка».
Если есть такой – бес национализма, то он тут же стал плести новые сети. Семён, пытаясь сбагрить товар, выродил Варваре при встрече новое умозаключение:
– Грузины все такие. Так и хотят бедного армянина обставить.
Нино, как ни странно, тоже стала синхронно рассуждать в подобном ключе:
– Видишь, какой Семён непорядочный. Армяне все аферисты. Не надо было с ним связываться.
«А вы на это дело благословение брали?»
Варвара на другой день понеслась на гору к Елене – изливать израненную душу. Отшельница поневоле, выслушав всю эту эпопею, только уточнила:
– А вы на это дело благословение брали или нет?
Враждующие стороны уставились на нее как в детской игре «Замри». Потом переглянулись:
– Н-нет, а что?
– Вот враг и подложил вам свинью. Надо было с батюшки начинать.
Варвара с тех пор избегала быть посредником в чем бы то ни было. Семён еще долго мыкался со злосчастной бочкой. Потом пожертвовал ее в детдом. Хоть там его успокоили:
– Наши все сметут. Не проблема! Если что, несите еще….
(Из цикла “Любопытная Варвара”)
Ложка дёгтя в бочке мёда
1. Разг. Шутл.-ирон. О небольшом, незначительном добавлении, которое портит большое и хорошее. БТС, 93, 245, 503. 2. Жарг. шк. Шутл.-ирон. Задание отстающему ученику на лето. Bytic, 1999–2000. 3. Жарг. мол. Шутл. О родителях, оставшихся дома на выходные дни. Максимов, 225. /i> От пословицы
Большой словарь русских поговорок. - М: Олма Медиа Групп . В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина . 2007 .
Синонимы :Смотреть что такое "Ложка дёгтя в бочке мёда" в других словарях:
ложка дёгтя в бочке мёда - О небольшом, незначительном добавлении, которое портит большое и хорошее … Словарь многих выражений
Жарг. шк. Шутл. Перемена. ВМН 2003, 77 …
Культуры кукутени, поздний неолит … Википедия
Адамова ложка. Народн. Горсть. СРНГ 1, 206; ДП, 314. Большая ложка. Разг. Шутл. Лопата. Хом. 1, 515. Ложка впереди рта у кого. Кар. О человеке, который, нарушая правила этикета, начинает есть раньше других. СРГК 3, 140. Ложка говна в бочке мёда.… … Большой словарь русских поговорок
Вульг. прост. Неодобр. О чём л. неприятном, хотя и мелком, но портящем целое. /i> Вульгарно каламбурная переделка известной поговорки ложка дёгтя в бочке мёда. Мокиенко, Никитина 2003, 189 … Большой словарь русских поговорок
Эта статья о жидкости; другие значения: Дёготь (значения). Сувенирный дёготь Дёготь жидкий продукт сухой перегонки древесины, а также твёрдого топлива каменных и бурых … Википедия
бочка - и; мн. род. чек, дат. чкам; ж. см. тж. бочечка, бочечный, бочковый, бочковой 1) а) Большой деревянный сосуд с двумя плоскими днищами и выпуклыми, стянутыми обручами стенками или металлическая ёмкость цилиндрической формы (используется обычно как… … Словарь многих выражений
БОЧКА - Большой деревянный сосуд в виде цилиндра с двумя плоскими днищами и выпуклыми стянутыми обручами стенками, а также старинная русская мера объёма жидкостей и сыпучих тел, употреблявшаяся до введения метрической системы мер (1918 г.), равная 492 л … Лингвострановедческий словарь
Поговорка словосочетание, оборот речи, отражающий какое либо явление жизни, один из малых жанров фольклора. Часто имеет юмористический характер. Из простейших поэтических произведений, каковы басня или пословица, могут выделиться и… … Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Боуи. Дэвид Боуи David Bowie … Википедия
Книги
- Ревность. Как справиться? , Алексей Мичман. Говорят, Бог дал ревность для того, чтобы любовь не казалась людям слишком сладкой. Она как ложка дёгтя в бочке мёда. Даже маленькая или очень маленькая ревность способна уничтожить большую…
мера дегтя в бочке с медом
Альтернативные описанияСтоловый прибор
Обеденная принадлежность
Русский ударный музыкальный инструмент
. "Сухая... рот дерет" (посл.)
. "Хлебательный" столовый прибор
. "Черпак" Антошки
Главный "рабочий" инструмент едока
Дорога к обеду
Ее Антошка готовил к обеду в песенке
Ж. орудие для хлебанья, для еды жидкостей; хлебалка, шевырка, едалка. Разливная ложка, ковш. Род железного черпака, которым разливают медь, при мелкой отливке; такой же, более плоский ковш, которым достают каления ядра, или штыки, слитки из изложниц; широкая лопасть бурава; широкий насадок земляного бура; нижний конец грудной кости, ложечка, ямочка под грудною костью. Деревянная ложка (главный промысел Ниж. губ. Сем. уезда) обрубается из баклуши топориком, теслится теслою, острагивается ножом и режется кривым резаком, а черенок и коковка на нем точатся пилкою, от руки. Ложка бывает: межеумок, простая русская, широкая; бутырка, бурлацкая, такая же, но толще и грубее; боская, долговатая, тупоносая; полубоская, покруглее той; носатая, остроносая; тонкая, вообще тонкой, чистой отделки. Белая т. е. некрашеная, из первых рук идет
Мера дегтя
Музыкальный инструмент к обеду
Орудие одного, когда семеро с сошкой
Предмет домашней утвари, в обрядах - символ члена семьи, живого или умершего
Предмет, дорожающий к обеду
Прибор - щи хлебать
Рабочий инструмент обжоры
Русский народный музыкальный инструмент
Русский ударный музыкальный инструмент
Столовая "коллега" ножа и вилки
Столовый прибор
Суповая черпалка
То, что готовил к обеду Антошка
Ударный инструмент народного оркестра
Чем ближе к обеду, тем она дороже
Черпак для Антошки
Черпалка
Всех кормлю с охотой, а сама безротая (загадка)
Деталь бурового устройства, предназначенная для извлечения из скважины жидкой, полужидкой и рассыпчатой породы
К обеду она дорожает
Один из самых древних столовых приборов
Она дорога к обеду
Предмет для зачерпывания жидкой рассыпчатой пищи
Предмет домашнего обихода, один из товаров кустарного производства
Приспособление для еды
Праща-ложка
В Древней Греции даже в богатых домах подавали к обеду засохшие корочки хлеба, а что вместо них сейчас используем мы
Бурлаки называли ее "бутызкой" и носили за ленточкой шляпы на лбу, как кокарду
Инструмент едока
. "сама не ем, а людей кормлю" (загадка)
Самый главный столовый инструмент
Без нее есть суп было бы очень трудно
Музыкальный инструмент, которым можно и щи похлебать
Посредница между супом и едоком
Минимально необходимое количество меда на порчу одной бочки меда
Один с сошкой, а семеро с нею
Столовый прибор у солдата за голенищем
Столовый прибор на семерых
Доза дегтя, смертельная для бочки
Черпалка бульона
Супохлебательница
. "черпак", дорогой к обеду
. "совок" для обуви
Отлично!
Главный «рабочий» инструмент едока
В Древней Греции даже в богатых домах подавали к обеду засохшие корочки хлеба, а что вместо них сейчас используем мы?
Бурлаки называли ее «бутызкой» и носили за ленточкой шляпы на лбу, как кокарду
. «сама не ем, а людей кормлю» (загадка)
. «сухая... рот дерет» (посл.)
Хлебательный столовый прибор
. «черпак», дорогой к обеду
. «черпак» Антошки
Столовая «коллега» ножа и вилки
Прибор - щи хлебать
. «совок» для обуви
